30 случаев майора Земана: Белые линии (1976, Чехословакия)
30 případů majora Zemana: Bílé linky (S1E18)
Режиссер Иржи Секвенс.
В ролях: Владимир Брабец, Рудольф Елинек, Регина Разлова, Милош Виллиг, Франтишек Немец, Радуз Хмелик, Miroslav Masopust, Йозеф Бек, Сватоплук Матьяш, Иржи Голы, Йозеф Блага, Ладислав Крживачек, Франтишек Вицена, Консуэла Моравкова.
«Дело майора Земана» — это цикл повестей и рассказов известных чешских авторов Роберта Шулига и Иржи Прохазки о захватывающих приключениях офицера Корпуса национальной безопасности, борьбе против остатков фашистской агентуры, перешедших на службу западных разведок, стремящихся уничтожить в зародыше новое, народное государство. Эти повести и рассказы легли в основу самого знаменитого телесериала 1980-х годов — «Тридцать случаев Майора Земана», побившего все рекорды популярности у зрителей.
Чехословацкий многосерийный телефильм о непримиримой борьбе отважного сотрудника госбезопасности с врагами Родины.
Аналог наших эпопей «Рожденная революцией» или «Государственная граница».
В нашей подборке есть и другие чехословацкие фильмы подобного плана с эпизодами в вагоне-ресторане — «Экспресс из Нюрнберга» 1954 года и «История мертвого человека» 1975 года.
А также в нашей подборке присутствует один из фильмов советского аналога — «Государственная граница. Восточный рубеж» 1982 года.
Иржи Прохазка — «Белые линии», издано в 1978 (отрывок)
Экспресс Прага — Берлин, миновав последний чешский город Дечин, со скоростью сто километров в час мчался по волнистым равнинам Саксонии к столице Германской Демократической Республики.
Капитан Ян Земан сидел в вагоне-ресторане за чашкой кофе и в последний раз бегло проверял текст своего выступления на конференции криминалистов социалистических стран.
<…>
В этот момент чей-то бодрый, с оттенком фамильярности, голос прервал мысли Земана:
— У вас свободно, уважаемый герр?
Земан был не в восторге, но что оставалось делать? Он поднял глаза на новых соседей, кивнул:
— Пожалуйста.
— А-а-а, пан — чех? Отлично!
Мужчины, севшие к столику Земана, были, по-видимому, соседями по купе. Обратившийся к нему пассажир был элегантным, грузноватым мужчиной лет пятидесяти, в клетчатом пиджаке, в модном галстуке и с потрепанным лицом светского человека. Другой, помоложе, казался более скромным, сдержанным как в одежде, так и в поведении.
Франт опять загудел на весь вагон-ресторан:
— Герр официант, нам по две порции водки и пива… Только настоящего пльзенского! — И тотчас же тоном бывалого человека добавил: — Все равно принесет «Радебергер», прохвост… Не знаю, чем это вызвано, но мне всегда после проверки паспортов и таможенного досмотра хочется принять стопку водки, чтобы успокоить нервы.
Земан, поняв, что с его дальнейшей работой над материалом ничего не получится, неторопливо собрал бумаги и положил их в портфель.
Второй пассажир, помоложе, сдержанно добавил:
— Эти парни с досмотром действительно немного перегибают.
— Что?! Немного? Ну и ну! — бушевал франт. — Начитаются в караулке детективов и видят в каждом человеке контрабандиста или шпиона. Я вам так скажу, я езжу часто, но никак к этому не могу привыкнуть. Вот где они у меня! — Он обратился к Земану: — А вы как думаете?
Земану не понравился этот разговор, поэтому вместо ответа он сухо спросил:
— Как часто?
Франт удивился:
— Что?
— Выезжаете за границу…
— Дважды в месяц, мой дорогой. И всегда Прага — Берлин, Берлин — Прага. Я на этой железной дороге знаю каждый поворот, каждую неровность. Я вам так скажу, хлопотное это дело. — Он представился: — Доктор Салаба. Из «Текстиланы». Коммивояжер.
Другой мужчина последовал его примеру:
— Иво Голан. Редактор.
А Земану ничего не оставалось, как назвать себя.
— Тоже по торговой части? — поинтересовался Салаба.
— Нет. На конференцию.
— Держите меня! — загоготал Салаба. — Мы уже вывозим людей на конференции! Когда-нибудь мы из-за этих вечных собраний, советов и совещаний найдем свою погибель, панове, я вам гарантирую.
— Вам это не грозит, пан доктор, — заметил Земан. — Вы, как я заметил, на здоровье не жалуетесь.
Салаба, не поняв его иронии, продолжал балагурить:
— Что есть, то есть. А знаете почему? — Он наклонился к Земану и доверительно предложил: — Не желаете ли тоже немножко укрепить здоровье? Я бы вас в Берлине куда-нибудь сводил.
Второй пассажир несмело спросил:
— Вы хорошо знаете Берлин, пан Салаба?
— Восток и Запад, здесь и там — как свои пять пальцев… Но в том, другом, есть несколько ресторанчиков с такими хорошенькими бабенками, что вы об этой конференции до самой смерти не забудете, коллега. Честное слово, туда следует заглянуть!
Земана это начинало забавлять. «Боже мой, как люди в поездках болтливы, — подумал он. — Болтают что попало, не представляя, с кем имеют дело». Однако вслух, как бы мимоходом, спросил:
— На каком предприятии, вы говорили, работаете?
— «Текстилана Либерец». Вообще-то я должен ездить в Либерец, однако мотаюсь до самого Берлина.
— Как это «вообще»? Мне непонятно, — вмешался в их разговор Голан.
Салаба закурил сигарету, поудобнее развалился на сиденье и подробно разъяснил:
— Да, мой милый, в этой неразберихе не так-то легко понять, что к чему. А дело обстоит так: в Либерце с незапамятных времен существовала известная текстильная фабрика «Бейвал и Гадек». В сорок восьмом мы у них фабрику конфисковали, а сам Гадек драпанул за границу, в Англию. В Ирландии он основал такую же фирму, как дома, но под названием «Бенсон и Бенсон», потому что «Бейвал и Гадек» там не звучало бы. Теперь я езжу продавать его бывшие высококачественные либерецкие ткани его же людям в Берлине, они на них вешают английский ярлык и продают нам частично за доллары. В валютном магазине такие ткани идут нарасхват. Валюты за это можно столько получить… — Он с превосходством взглянул на Земана, чтобы убедиться, что произвел впечатление своим опытом в области внешней торговли. — Ну, как, хорошо?
Земан саркастически заметил:
— Дальше некуда!
Салаба был так поглощен самим собой, что вовсе не заметил иронии в тоне Земана.
— Это одна из тех фирм, которую вам, панове, следовало бы увидеть в Западном Берлине, — продолжал он. — Этот Гадек зарабатывает фантастические деньги. Он придумал такую штуку, какую способен выдумать только чех. Во всех магазинах манекенщицы демонстрируют ткани, одеваясь в одежду из них. В берлинском филиале фирмы Гадека манекенщицы, наоборот, одежду снимают с себя. И видели бы вы, сколько туда набивается народу и как расхватывают эти ткани! Такое надо видеть, панове! Если пожелаете, я возьму вас с собой.
Предложение Салабы, видимо, заинтересовало Голана, и он с искренним сожалением проговорил:
— Я аккредитован только в ГДР, пан Салаба, к моему огромному сожалению. Для посещения Западного Берлина вкладыш мне не дали.
Салаба махнул рукой, давая понять, что это сущий пустяк.
— А зачем вам вкладыш, пан редактор? Перейдете на другую сторону улицы или сядете в метро — и вы на Западе. Уверяю, вас никто даже не заметит. Было бы глупо не побывать там, коль скоро вы уже будете в Берлине. Между прочим, это имеет отношение к вашей журналистской профессии… Чтобы вы могли у нас убедительно рассказывать, как поживает этот загнивающий Запад, надо его сначала самому немного попробовать, не так ли? — Он опрокинул рюмку водки и запил пивом. — Вот видите, я же говорил, — заметил он беззлобно, — «Радебергер», а не пльзенское. Он скорее полицейский, нежели официант, они везде одинаковы. Да, чуть, не забыл! Сейчас ходит много хороших анекдотов о полицейских, вы не слыхали? А про наших работников КНБ не знаете?
Здесь Земан уже не выдержал и довольно резко ответил:
— Нет. Меня больше интересуют истории про коммивояжеров!
Жизнерадостный пан Салаба, однако, не обиделся и весело воскликнул:
— Тоже недурно! Послушайте, а вы, оказывается, большой шутник! Давайте начинайте!..